Google ____________________________________________________________________

Линия перемены даты. Геннадий Крук. Писатели Чукотки.Здравствуйте, родные мои...

Именно родные, потому что за все время, прожитое с вами на сайте и в целом в интернете, лучшего определения я не нашла. Спасибо большое, друзья, за время, которое вы уделяете моим статьям, за неравнодушие к Северу.

Представляю сегодня вам рассказ известного уже в наших кругах писателя. Это - обычная по внешним признакам история и довольно глубокая по внутренним ощущениям. Так, по крайней мере, я могу описать ее вкратце. Итак…

Линия перемены даты. Геннадий крук.

... Рейсовый Ту-154, сделав левый разворот, устремился на мелькнувшую слева внизу полосу Анадырского аэродрома. Чукотка, такая далекая и полная романтики, стремительно приближалась, стыдливо прикрыв серой дымкой ненастного июньского утра белые космы июньского снега на коротких юбчонках сопок. На мгновение остановив свой полет, самолет еще раз нырнул вниз, мягко коснулся бетона полосы и, взревев реверсом, устало и расслабленно покатился к небольшому одноэтажному зданию аэровокзала, завершая свой многотысячный путь. Обессилев окончательно, лайнер с трудом преодолел последние метры перед незримой чертой, делящей жизнь на «до» и «после», и затих исчезающей струйкой песка в песочных часах жизни, переворачивая их с ног на голову.

Пассажиры, измученные дальним перелетом, нетерпеливо вставали со своих мест, разминали затекшие ноги, и, хрустя суставами, тянулись к багажным отсекам. Самолет наполнился гулом голосов и нетерпеливой суматохой прилета, и молоденькая стюардесса, совсем еще девчонка, тщетно пыталась усадить самых нетерпеливых на свои места, грозя пограничным контролем, который должен был появиться с минуты на минуту. Судя по ее широко раскрытым испуганным глазам, погранконтроль был чем-то страшно серьезным, карой небесной на головы пассажиров. Но двое молодых ребят-пограничников, совершенно симпатичных с виду, стрельнув глазами в сторону хозяйки салона, в течение нескольких минут уладили все формальности.

Многочасовой перелет из Симферополя удачно завершился, и тело Михаила Гончарова, доселе невообразимо скрюченное на прокрустовом ложе туполевских сидений, потребовало немедленного освобождения. Пассажиры дружно потянулись к выходу, увлекая за собой и Михаила. Надев свой летний офицерский плащ и водрузив на голову фуражку, он вынырнул из салона наружу. На площадке трапа было ощутимо холодно, леденящий сквозняк аэродрома, выдувая из одежды остатки самолетного тепла, пробирал до костей, заставляя прятать лицо в поднятый воротник. Зябко передернув плечами и беззлобно чертыхнувшись, Михаил, преодолев внезапно возникшее чувство обреченности и безысходности, легко сбежал по трапу и, смешавшись с толпой, бодро зашагал в сторону аэропорта. Обратного пути в ближайшие три года не предвиделось, а потому и грустить было не о чем. Служба есть служба.

Оглядываясь по сторонам, он с жадностью выискивал мельчайшие приметы лета, но июньская тундра и опоясанные туманом невысокие сопки с проплешинами старого снега придавали пейзажу серый безрадостный оттенок, резко контрастируя с виденным еще вчера буйством зелени Крыма. Разительное несоответствие окружающего пейзажа привычному времени года под названием «лето" заставляло пульсировать натянутую внутри жилочку - «Север, Север, Север…» И только неожиданные краски выкрашенных во все цвета радуги небольших домиков аэродромного поселка, разбросанных там и сям, оживляли тоскливую картину.

Войдя в здание аэропорта, и оглядев немногочисленную толпу встречающих, Михаил заметил армейского капитана, который приветливо улыбаясь, двинулся ему навстречу.

- Капитан Кузнецов, Геннадий. С приездом, товарищ майор!

- Майор Гончаров, Михаил! Будем знакомы!

Офицеры обменялись крепким рукопожатием, дружески улыбнувшись друг другу. Перебросившись несколькими ничего не значившими фразами о весьма приличной погоде, стоявшей в Анадыре, как оказалось, уже несколько дней, они направились за багажом.

- Сейчас заберем ваш багаж и едем в часть. Там вас уже давно ждут! Можете представить, как ждут, ведь замена на материк - это событие! Через три года и вы будете ждать так же! – Геннадий дружески улыбнулся.

- А вы уже давно здесь?

- Седьмой год пошел. Особенно тяжело в первую зиму, а потом привыкаешь. Не волнуйтесь, через пару недель акклиматизируетесь, и все встанет на свои места. И не обращайте внимания на унылый пейзаж – дней через десять начнет цвести тундра, и вы увидите такое, что на материке вам и не снилось! Такая красота, что дух захватывает! Вам здесь наверняка понравится!

- Откуда такой оптимизм?

- Доверяю своему первому впечатлению! Да и рукопожатие не дает повода сомневаться! Уверен, что так и будет!

Между ними проскочила искра дружеского расположения, и весело переглянувшись, словно старые закадычные друзья, они направились к куче чемоданов, мешков и коробок, разбросанных на еле живой транспортерной ленте. Выхватив свой тщательно упакованный баул с формой, Михаил, лавируя в толпе суетящегося народа, выбрался вслед за капитаном из тесного здания аэропорта. В лицо ударил холодный северный ветер, выбивая из тяжелой головы усталость полутора суточного перелета, окончательно отсекая прошлое от неизвестности будущего.

- Кстати, здесь, в аэропорту, приличный ресторан с отличной кухней. Чисто и уютно, готовят вкусно, и народ достаточно приличный и драк почти не бывает! – капитан улыбнулся. - А вот и наша машина. Садитесь, поехали!

Забравшись на заднее сидение уазика, Михаил расслабился - десятичасовая разница во времени давала о себе знать мучительным желанием спать, но напряжение последних суток не давало возможности даже прикрыть глаза. Машина тронулась, и дорога, плавно обогнув несколько аэропортовских строений, вытянулась в узкую бетонную стрелу, идущую по насыпи среди чахлой растительности серой и неприветливой, лишенной даже маленького деревца, тундре. С обеих сторон дороги в небольших зеркальцах чистой воды отражалось пепельно-серое небо, и только телеграфные столбы, мерно шагающие вдоль дороги и напоминающие о третьем измерении, нарушали этот плоский мир. Подпрыгивая на стыках бетонных плит, уазик настойчиво катился к невысоким домикам на окраине видневшегося впереди поселка.

В машине было тепло, и мерно покачиваясь на заднем сидении под голос капитана, Михаил временами проваливался в тягостную дрему. Обрывки сна выхватывали из памяти то последний выходной день, проведенный с дочкой, совсем еще малышкой, на берегу ласкового теплого моря, то карту Союза, на диагонали которой расположились два города - Севастополь и Анадырь, связанные теперь единой нитью, то грядущее представление командиру части по случаю прибытия. Усталость брала свое, спать хотелось, но не моглось, и Гончаров, совершенно разбитый, снова и снова проваливался в тяжелую дремоту. …

… - Товарищ подполковник! Майор Гончаров для прохождения дальнейшей службы прибыл!

- Здравствуйте, товарищ майор! – командир, невысокого роста подполковник с умными глазами и приятной наружностью, вышел из-за стола и протянул руку. – Как добрались?

- Здравия желаю, товарищ командир! Спасибо, все нормально! – Михаил твердо ответил на рукопожатие, зная наверняка, что сейчас решается, какие отношения сложатся между ними. Не менее важной была и реакция на обращение «товарищ командир» вместо официально принятого в армии - по званию. Больше употребляемое на флотах – морском и воздушном - это обращение подчеркивало уважение к командиру, который был отцом и матерью, царем, Богом и воинским начальником для экипажа.

- Проходите, садитесь! – Командир глянул в предписание. – Ну что, Михаил Александрович, ближе мы познакомимся в процессе службы, а для знакомства расскажите о себе в двух словах.

Автобиография уложилась в несколько фраз о том, где родился, учился, работал и служил, чем и кем командовал в армии, о семейном положении. Взглянув на себя как бы со стороны, Михаил бесстрастно нарисовал портрет честного малого, готового к любым перипетиям армейской судьбы и не имеющего никаких проблем личного характера. Этот портрет практически полностью соответствовал оригиналу, а спокойный и несколько усталый тон, которым все было изложено, лишь послужил косвенным подтверждением сказанному.

- Ну что ж, осваивайтесь, знакомьтесь с людьми. Обживайтесь, одним словом. Капитан Кузнецов поможет вам с устройством. Пока поживете во временном жилье, а служебную квартиру займете, как только улетит на материк офицер, которого вы заменили. Вопросы есть? Если нет – свободны! – Командир, протянув руку, попрощался.

Михаил вышел в приемную, где его ждал Кузнецов. Обойдя вместе с ним тыловые службы и встав на все виды довольствия, Михаил зашел в отдел кадров, где был приятно удивлен встречей со своим бывшим сослуживцем и соседом по дому в Севастополе. Они тепло поздоровались, и разговор сразу же зашел о новостях прежнего места службы и о старых общих друзьях.

- Рудольф Александрович, пока вы говорите, я пойду решать вопрос с жильем! Через часик – полтора вернусь. – Кузнецов, не дожидаясь реакции начальника кадров, направился к выходу.

- Погоди, ничего не надо решать. Гончаров пока поживет у меня, одна комната свободна. Если, конечно, Михаил не возражает. А ты пока организуй что-нибудь закусить. Приезд надо отметить! – Рудольф подмигнул Михаилу, и, не дожидаясь его реакции на сказанное, продолжил. – Говоришь, командир сказал тебе насчет квартиры сменщика? Эта квартира - одна большая проблема. Две угловые комнаты в трехкомнатной квартире, жить там невозможно, отопление практически не работает, а зимой с наветренной стороны стены промерзают насквозь. Твой сменщик в этой квартире не живет, они с женой квартируют у друзей, вчетвером, в двухкомнатной квартире. Тесно, да тепло. А это здесь – самое главное. Тебе надо принимать должность и решать с командиром, где тебе жить с семьей. Там, повторяю, нельзя. А пока поживи у меня, чтоб не болтаться по халупам. Давай ко мне, у меня двухкомнатная квартира, живу один, тоска заела! - Рудольф нахмурился и подошел к окну, заросшему каким-то растением с распластанными по стеклу огромными зелеными листьями. – Смотри, какие у меня огурцы на окне растут! Закуска!

Михаил обескуражено слушал слова Рудольфа, смутно представляя, о чем идет речь. Что такое «невозможно жить»? А как в таком случае быть с семьей, с маленьким ребенком? Да хоть и одному, без семьи? Что-то начинало складываться совсем не так, как рисовало воображение. И, судя по началу, основные события были впереди.

- Твой сменщик, Иван, сейчас в командировке, и когда прилетит – неизвестно. Может, через неделю, а может быть и через месяц. Время у тебя есть, поэтому, не мешкая, решай квартирный вопрос, пока не прилетела вся замена этого года. Тогда уж не решить. А пока живи у меня и не дергайся. Хорошо, что не привез семью… Была бы сейчас головная боль! - Рудольф мрачно улыбнулся чему-то своему. - Да и есть еще пара моментов, вечером поговорим, если сможешь!

- Спасибо, Рудик, с удовольствием приму твое предложение. Заодно, научишь меня местному уму-разуму! А насчет семьи – у меня была причина там ее оставить. Действительно, хорошо, что прилетел один, спокойнее. Скорее всего, семью привезу в первый же отпуск, если жена поедет. С этим делом большие сложности!

Вернувшийся Гена Кузнецов поставил на стол пару банок тушенки и сыра, Рудольф вынул из сейфа флягу со спиртом, и немного разбавив «по широте», поднял кружку:

-Ну, Миша, с приездом! – хрустнув сорванным с окна огурцом, Рудик блаженно улыбнулся. – Настоящий!

Кое-как дотянув до окончания рабочего дня и валясь от недосыпа и усталости, Михаил, наконец, оказался в небольшой квартире своего приятеля. Указав на солдатскую кровать с полосатым матрацем, стоящую в маленькой комнате, Рудик вытащил из шкафа стопку белья:

- Ты занимайся обустройством, а я, пока суд да дело, организую ужин. У меня соседями двое наших севастопольских ребят, надо позвать, отметим твое прибытие! Сейчас по Москве, - Рудик посмотрел на часы, - девять часов утра. Ребята дома только на службу пришли, а мы уже закончили. Спать ляжешь по нашему времени, иначе будешь акклиматизироваться несколько недель, привыкай сразу. Терпи, казак!

Через несколько минут раздалась трель звонка и комната заполнилась возбужден-ными мужскими голосами:

- Ну, где гонец из дома? Гончаров, ты?! Какими судьбами?! Привет, Мишаня! Вот уж не ожидали тебя здесь встретить! Как там наш Севастополь? Рассказывай!

Обнявшись, компания села за стол, расположившись, кто на табуретках, кто прямо на кровати, из вскрытых банок запахло тушенкой, радостно булькнули первые бульки водки – и неожиданная встреча друзей, оказавшихся за тридевять земель от дома, плавно покатилась по наезженному годами сценарию. Выпили за встречу, за тех, кто остался служить на материке, за тех, кто на море, в дозоре, на вахте и гауптвахте, за женщин, а вместе с ними и за все хорошее - и пошло, пошло, поехало…

Усталость брала свое, и Михаила, обычно крепкого на спиртное, неудержимо потя-нуло в сон. Сквозь полудрему он слушал рассказы приятелей, часть которых адресовалась непосредственно ему, но ничего не мог поделать – глаза закрывались сами собой . Промучившись еще немного, и получив благословение Рудольфа, он извинился перед друзьями и без сил упал на свою койку. Еще несколько минут слух улавливал доносящиеся обрывки фраз, смысл сказанного неуловимо ускользал, и натянутая до предела нить сознания порвалась, провалив Михаила в пустоту сна.

Проснувшись ровно через семь часов, Михаил посмотрел на часы – сбитый с толку многочасовой разницей во времени, он никак не мог вспомнить, перевел ли часы на местное время, и совершенно не мог понять, что сейчас – утро или вечер. Тем не менее, на дворе стояло раннее утро, и, выглянув в окно, он увидел пустынный двор, пару собак, роющихся в мусорных баках, и огромные рябые лужи, побитые оспинами дождя. Ощутив прилив небывалой тоски, Михаил еще более отчетливо, нежели вчера на аэродроме, понял, что судьба в очередной раз приготовила ему серьезные испытания. Жизнь никогда и ни в чем не давалась ему просто так, за красивые глаза, но здесь за нее надо будет бороться изо всех сил.

Поставив на плитку чайник, Михаил умылся, поскоблил отросшую щетину и традиционно сделал то, что окончательно приводило его в нормальное состояние – прыснув на ладонь немного одеколона, он похлопал себя по щекам, с удовольствием ощущая приятный запах: «Все в норме, Миха, не скули! Живут все - проживем и мы! » Сыпанув в кружку две столовые ложки найденного в столе растворимого кофе, он налил кипятка и отмерял туда же пару столовых ложек сгущенки из трехлитровой жестяной банки. Из жестянки поменьше наковырял плавленого сыра, соорудил подобие бутерброда и, закурив сигарету, с удовольствием расположился на теплой кухне, поглядывая в окно за собаками, которые со знанием дела обследовали двор. «Нормально! Прорвемся» - еще раз подбодрил себя Михаил. Он четко знал, что мысль – материальна, что как думаешь, так оно и будет. И если человеку сказать сто раз «свинья», то на сто первый - он хрюкнет. Пусть все будет так, как есть. Время все расставит по своим местам.

Природный оптимизм и заполненный теплым кофе желудок подняли настроение, надежда и мечты постепенно вытеснили тоску – казалось, что жизнь действительно начинала налаживаться, обещая новые встречи и впечатления. Проснувшийся Рудик заскочил на кухню и, удивившись тому, что Михаил уже давно на ногах, хлебнул горячего кофе и уже из ванной прокричал, что через пяток минут надо выходить на работу. Сдернув с вешалки фуражку и плащ, Михаил вышел на лестничную клетку. Мимо, с интересом поглядывая на нового человека, торопливо спускались офицеры, здороваясь и ободряюще улыбаясь. Здороваясь и приветливо улыбаясь вослед, он окончательно убеждался в том, что начинается новая жизнь, и надо очень постараться, чтобы она оказалась не хуже предыдущей!

Через час, во время утреннего построения, командир части представил офицерам управления вновь прибывшего по замене майора Гончарова Михаила Александровича, коего просил любить и жаловать. Начальник оперативного отдела, в котором предстояло служить Михаилу, оказался приятным мужиком, который прибыл в часть всего двумя неделями раньше и уже чувствовал себя старожилом – Север не давал времени на раскачку, премудрости северной жизни необходимо было постигать немедленно. Отныне им придется вместе осваивать новый район, дополняя и, при необходимости, заменяя друг друга. Не менее приятной неожиданностью оказалось и то, что вчерашний встречающий, капитан Кузнецов, служил в этом же отделе.

... Незаметно пролетела первая неделя новой жизни. Навалившиеся проблемы толпились вокруг Михаила, не давая поднять головы и оглянуться вокруг. Офицер, которого заменил Михаил, застрял где-то на точке, не имея возможности вылететь домой, и передача дел затягивалась, не давая возможности решить самую главную проблему – где жить и куда привезти жену и маленькую дочку. Служебная квартира полностью соответствовала описанию Рудольфа и жить там было практически невозможно – в конце июня температура в комнатах не поднималась выше семи – восьми градусов тепла.

Попросив приема у командира части, Михаил получил разрешение занять квартиру, в которой до отъезда на материк жил с семьей офицер, осенью увольняющийся в запас. Поблагодарив командира за принятое решение, Михаил решил более не досаждать ему своими просьбами, и, как оказалось, впоследствии, был прав. Предложение Рудольфа пожить в его квартире оказалось, как нельзя более, кстати, устраняя неисчислимое количество проблем.

Не менее важной проблемой оказалась и финансовая. Денежное довольствие могло быть получено только через три недели, и Михаилу пришлось потуже затянуть пояс. Маленькое кафе Дома офицеров, куда приходилось ходить на завтрак и обед, было весьма дорогим и бестолковым, с проворностью саранчи съедающим скудные остатки денег. Спасение пришло в виде неожиданной командировки на мыс Шмидта, в одно из подразделений, дислоцированных на берегу Ледовитого океана. Офицеров в управлении части не хватало, и начальник штаба отправил в командировку группу, в составе которой оказался и Михаил.

...Ночи почти не было, стояли светлые сутки, немного притененные короткими ночными сумерками. Рев турбины вертолета настойчиво приподнимал веки, отяжеленные десятичасовой разницей во времени, не давая ни малейшего шанса вздремнуть в эти несколько часов полета. Совершенно закрутившись в круговерти новых впечатлений, и почти физически ощущая сильнейшее психологическое давление Севера, Михаил мучительно вспоминал о чем-то важном, что должно было произойти в эти дни и не находил ответа. Не хватало какой-то неведомой отправной точки опоры. Напрягая уставший от постоянного недосыпания мозг, он вдруг понял, что просто не знает, какое сегодня число и день недели! Прокричав в ухо соседу свой вопрос, и получив в ответ волосатое запястье с командирскими часами с календарем, Михаил понял и то, что его волновало – сегодня был его день рождения!

Сидя на жестком дрожащем сидении вертолета, он, закрыв глаза, думал о перипетиях судьбы, забросившей его на край света. Это был действительно край света, ибо они летели вдоль сто-восьмидесятого меридиана, за которым был вчерашний день! Именно здесь, на линии перемены даты, можно встать одной ногой в «сегодня», а другой – во «вчера», и именно здесь рождалась каждая новая секунда, каждый новый день жизни! Здесь прошлое прощалось с настоящим!

Время обрело реальность. Его можно было потрогать, можно было посмотреть на сегодня и на вчера – время стало для Михаила физически осязаемым, имеющим свой запах, свои цвета и оттенки, свои слова и мысли. Ушли в прошлое сомнения и опасения, стали отчетливо видны перспективы – жизнь настойчиво выбиралась из кокона прежнего, годами выверенного, уклада. Это был день рождения новой, обещающей незабываемые встречи и богатой на события и ощущения жизни, ставшей впоследствии лучшими годами. Оно было узнаваемо, и неожиданно обрело для Михаила черты друга, встрече с которым рад - эта мысль вызвала улыбку на его губах и недоуменные взгляды своих попутчиков: « У тебя все нормально?»

«Нормально!» - Михаил показал большой палец и снова улыбнулся – «Я первый, кто прожил первую секунду нового дня! Все у меня хорошо! Чего и вам желаю!»

Очень важны ваши отзывы, комментарии, похвалы и критика! Не стесняйтесь высказываться. Там, внизу есть специальная форма для этого.

НАЖИМАЯ НА КНОПКИ, ВЫ ПОДДЕРЖИВАЕТЕ ЖИЗНЬ САЙТА - СПАСИБО)
_________________________________________________________________________________________ авторизуйтесь, нажав на любую из кнопочек соц. сети, оставьте комментарий и его увидят ваши друзья
Социальные комментарии Cackle ____________________________________________________________________________________________ Пост! Instagram __________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Комментарии (2)

  1. Елена:

    Интересно написанно, легко читается.
    Как-будто туда вернулась:)

  2. Рамиль:

    Линия перемены дат…..На Ратманова это ощущаешь в полной мере,из сегодня смотреть во вчера,на о.Крузенштерна.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.

Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>

вверх к началувверх к началу